Это был странный мир : по утрам за окном не пели птицы , не шелестела трава , собаки лаяли совершенно беззвучно , а мужики , то и дело ругающиеся на улицах , широко раскрывали рты , но ни единого звука оттуда не доносилось . В десять лет , после тяжело перенесённой скарлатины , Костя почти оглох , и вот уже шестой год его окружал мир тишины и покоя .
Слова « громкий » , « звучно » , « шуметь » не значили в этом мире ничего . Они напоминали символы давно исчезнувшей цивилизации , оставленные как загадка потомкам на стенах древней пещеры . Для того чтобы проникнуть в эту пещеру , у Кости недоставало ни сил , ни возможностей , ни средств .
Он ещё помнил звуки , однако существовали они в его голове отдельно от людей , других живых существ и предметов , которые эти звуки производили . Это было , как если бы он видел тени , а самих предметов , эти тени отбрасывающих , видеть не мог .
Он смотрел на мир , как рыба из-под воды смотрит на берег , и всё , что он видел там , на залитом солнцем берегу , казалось ему странным и в то же время недосягаемо красивым . Шестой год Костя продолжал жить на другой планете , куда прилететь , кроме него , не мог уже больше никто — даже такой же , как он , внезапно оглохший мальчик . Ибо у каждого глухого мальчика должна быть своя планета .
Зато он оставался неуязвим для того дурного , что терзает людей со слухом . Он видел , как люди плачут , услышав какие-то слова , как они бледнеют от ненависти или от страха , и был согласен не слышать то , что услышали они . Когда учителя бранили его за бестолковость , а сверстники дразнили глухой тетерей , он лишь безмятежно смотрел на них . Даже о том , что его отчислили из гимназии , Костя узнал не сразу : директор что-то долго объяснял ему , но мальчик не всё успел понять по губам .